четверг, 28 февраля 2013 г.

ПАМЯТИ СТАЛИНА.





« Когда я умру, на мою могилу нанесут много мусора,
но ветер времени безжалостно сметет его »


«Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам сполна. Своё будущее они будут строить на нашем прошлом».


 ( И.В. Сталин )




«Сталин не умер, он растворился в будущем»

Пьер Куртада )


http://nstarikov.ru/blog/14283






ВП СССР — Время: начинаю про Сталина рассказ… [аудиокнига]


http://media-mera.ru/politics/ussr/vremia-nachinaiu-pro-stalina-rasskaz



                          Шокирующая правда о Сталине. Фурсов А.И.





Первый советский цветной фильм "Карнавал цветов" 1935, Классика мирового кино







Первый памятник Сталину никому снести не удастся

вторник, 26 февраля 2013 г.

О том кто будет следующим, если падёт Дамаск.



  В гостях у russia.ru президент Общества дружбы и делового сотрудничества с арабскими странами, специалист по Ближнему Востоку и исламскому миру Вячеслав Матузов. В прямом эфире он рассказал Максиму Шевченко, что стоит за "арабской весной" и какая вина за кровопролитие лежит на Асаде, Каддафи, Мубараке, какое значение в исламском мире играет Иран и партия "Братья Мусульмане". А также как США создали группировку "Хезболла", что общего между войной в Сирии и в Ливане и чем она отличается от войны в Ливии, каковы заслуги наёмников в победах повстанцев и кто будет следующим, если Дамаск падёт.

Радио Голос патриота

понедельник, 25 февраля 2013 г.

ОККУПАЦИЯ ЛАТВИИ - МИФ! СВИДЕТЕЛЬСТВО ИСТОРИИ!Dziesmusvētku noslēguma koncerts (1985).

До сих пор не утихают споры, что произошло летом 1940-го в Латвии и других прибалтийских республиках - оккупация или добровольное присоединение к Союзу ССР.Думаю, лучше всего на этот вопрос ответят эти фотографии и небольшой фильм, снятый латышскими товарищами при поддержке депутата Европарламента Альфреда Рубикса, первого политзаключённого независимой Латвии.Кстати, когда наш товарищ Сергей Ка разместил видео в "Антисоветской лиге", фильм продержался там всего полчаса - люди, называющие себя либералами и якобы выступающие за свободу слова, оказались нетерпимыми не только к чужому мнению - к воспоминаниям очевидцев тех событий, которые не укладывались в современную либеральную схему толкования истории советского периода.

Лето 1940-го.Латышские военнослужащие славят ВКП(б)



Демонстрация трудящихся г.Риги, посвященная предстоящим выборам в Латвийский народный сейм. Июль 1940 г.



Латыши приветствуют входящие в Ригу подразделения Красной Армии.


В Риге летом 1940-го


Парад в Риге 7 ноября 1940-го



7 ноября 1940 года в Риге на набережной Даугавы состоялись первый парад и праздничная демонстрация в честь годовщины Октябрьской революции.


Рига 18 июля 1940-го





Демонстрация Рига 1940 год






18 июля 1940 года в Риге прошла манифестация с лозунгами о присоединении Латвии к Советскому Союзу.



Члены Латвийского народного сейма приветствуют демонстрантов. Рига. 1940 г.



Внутренний вид зала заседаний Латвийского народного сейма.Рига.1940год



Демонстрация Рига 1940 год


Праздник в Риге по случаю принятия Латвийской республики - в состав СССР. 6 августа 1940 г.





Снят документальный фильм «Свидетельство истории», повествующий о событиях лета 1940 г., происходивших в Латвии. Автор фильма, заместитель председателя Социалистической партии Латвии Ингар Бурлакс, используя свидетельства очевидцев и кинохронику того времени опровергает широко тиражируемый сегодняшними историками миф об «оккупации» Латвии, «насильственном» присоединении Латвии к Союзу ССР.

Оккупация Латвии- миф! Свидетельство истории!




Источник

Другие ссылки на видео:






Uzvaras Diena ("День Победы") - Dziesmusvētku noslēguma koncerts (1985)



https://vesti.bb.lv/statja/lifenews/2018/07/10/so-slezami-na-glazah-prazdnik-pesni-i-tanca-rezhim-ne-imeet-znacheniya

Редкое видео: Праздник песни и Стропская эстрада в 1948 году



http://www.gorod.lv/novosti/286744-redkoe-video-prazdnik-pesni-i-stropskaya-estrada-v-1948-godu

Dziesmu svētki Rīgā 1943.g.



https://vesti.bb.lv/statja/lifenews/2018/07/10/kak-otmechali-prazdnik-pesni-i-tanca-v-1943-godu-video

Приложение:

Чёрный миф о «советской оккупации» Прибалтики

Аннексия Прибалтики. 

Включение прибалтийских республик в состав СССР 

Оккупация или революция? 

"И все бегут, бегут, бегут..." А им не светит


Советская Прибалтика 1940 (Soviet Lithuania Estonia Latvia)




Фото советской Латвии с комментариями

ОККУПАЦИЯ КРЫМА - МИФ! СМЕЛЫЕ ФРАНЦУЗСКИЕ ДЕПУТАТЫ ПОСЕТИЛИ КРЫМ И ПООБЩАЛИСЬ С НАРОДОМ! ТРУСЫ ОСТАЛИСЬ...

суббота, 23 февраля 2013 г.

Михаил Хазин. ВОЙНА или НОВАЯ ЭКОНОМИКА (03.09.2010)



Почему случаются Мировые Войны? Когда закончится Мировой Кризис и сколько его волн нам придется пережить? Как изменится общество и государство после Кризиса? Новая экономическая реальность: ДОЛЛАР или ЮАНЬ? Ответы в ролике!

Михаил Хазин "Экономика по-русски" на РСН 22.02.2013



Тема: всё-таки остались в России организации, которые МВФ не подчиняются...
"Экономика по-русски" на РСН, эфир 22.02.2013

понедельник, 18 февраля 2013 г.

Беседа с Евгением Фёдоровым 9 января 2013



Разговор с Евгением Фёдоровым о русской культуре, армии, ядерном оружии, справедливости, новых партиях, политике США, Сирии, МММ, и о том, что делать сейчас. 
скачать: http://poznavatelnoe.tv/fedorov_2013-...
депутат Евгений Фёдоров: http://efedorov.ru
http://свободнаяроссия.su

вторник, 12 февраля 2013 г.

Книга Николая Старикова - Сталин. Вспоминаем вместе


 
   В современной истории России нет более известного человека, чем Иосиф Сталин. Вокруг него не умолкают споры, а оценки его деятельности диаметрально противоположны. Нет политика, которому бы приписывали столько не сказанных им слов и фраз. Нет государственного деятеля, которого бы обвиняли в стольких не совершенных им преступлениях. Как же разобраться в этой неоднозначной личности? Лучший способ - обратиться к документам и воспоминаниям тех, кто знал его лично.
Книга Николая Старикова (автора бестселлеров "Национализация рубля", "Кризис: Как это делается", "Кто заставил Гитлера напасть на Сталина" и др.), основанная на воспоминаниях современников и соратников Сталина, документах и исторических фактах, поможет вам найти ответы на наиболее острые вопросы:
• Был ли Сталин деспотом в отношениях со своими соратниками и подчиненными?
• Действительно ли Сталин своим неумелым руководством мешал воевать нашей армии?
• Чем были вызваны репрессии в предвоенный период?
• Почему сталинские речи, касающиеся геополитики, звучат сегодня очень актуально?
• Почему современники считали Сталина очень остроумным человеком?
• Почему в наше время фальсификаторы истории взялись за мемуары соратников Сталина?
• Почему Сталин любил писателя Михаила Булгакова и не любил поэта Демьяна Бедного?
• За что Никита Хрущев так ненавидел Сталина?
• Почему в первые месяцы войны "союзники" присылали в СССР слова сочувствия, а не танки и самолеты?
Эта книга поможет вам разобраться в сложной исторической эпохе и в не менее сложной личности И.В.Сталина. Его биография, в контексте реальных исторических событий, дает понимание мотивов его поступков. А ведь факты из воспоминаний реальных людей - это и есть сама история. Почему фигура Сталина, давно и прочно позабытая, именно сегодня обрела такое объемное очертание? Что с ностальгией ищут в ней одни наши современники и против чего так яростно выступают другие?
Какими бы ни были противоречия, ясно одно: Сталин ценой неимоверных усилий сумел сохранить и укрепить гигантскую страну, сделав ее одной из сверхдержав ХХ века.
У кремлевской стены есть много могил. Одна из них - могила Неизвестного солдата.
Другая - могила Неизвестного Главнокомандующего.


 Источники для прослушивания :

  http://asbook.ru/abooks/history/3180-stalin-vspominaem-vmeste-nikolay-starikov.html

 



http://martand.ru/index.php?option=com_k2&view=item&id=566:%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD-%D0%B2%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%B5%D0%BC-%D0%B2%D0%BC%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B5-%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9-%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2-%D0%B0%D1%83%D0%B4%D0%B8%D0%BE%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B0&Itemid=69


Источник для скачивания книги:
 
http://reeed.ru/lib/authors/nikolai_viktorovich_starikov/






понедельник, 11 февраля 2013 г.

Зазнобин В.М. (2011.08.10) — Выступление на ИРЫСТОН-2011 в Южной Осетии


Выступление представителя ВП СССР Зазнобина Владимира Михайловича на молодёжном форуме ИРЫСТОН-2011 в Южной Осетии, что проходил спустя 3 года после событий августа 2008 года в 2011 году.
Последний гамбит, полчерепа Горбачёва в газете Труд в 1985 году,Миф о Данае, сумасшедший портит картину, экономическая подоплёка развала СССР, предупреждение о развале США, мы развернули негативную матрицу им обратно, 11 сентября 2001 года, инвариант прейскуранта, эгрегориально-матричное управление, полная функция управления, концептуальная власть, типы строя психики, матриархат, спутники жизни, задачи молодёжи.





Книга Последний гамбит

Автор В.В.Пчеловод

 Источник для скачивания: http://dotu.ru/2002/06/01/20020601-gambit/
Не успел начаться XXI век, как произошло событие, по откликам затмившее многие происшествия мирного времени века XX-го. Только ленивый не высказался о событиях, потрясших мир 11 сентября 2001 года. Сказано было много, но почти ничего не прояснилось. Америка – жертва или сама «наказала» себя? Отчего с этим событием связано так много загадок и мистических случайностей? А может быть это не совпадения, а закономерности? И, если так, то о чём такие закономерности говорят?
Правнуки Шерлока Холмса и доктора Ватсона пытаются выяснить причину уничтожения небоскрёбов в Нью-Йорке и подробности произошедшего, раскрывая в процессе расследования эту и другие загадки истории последних десятилетий XX-го и начала XXI века.
Эта книга в простой и увлекательной форме, обозначенной авторами как «мистико-философский политический детектив», даёт представление о важной мировоззренческой и управленческой информации, знакомит читателя с закулисной подоплёкой мировых событий, рассказывает о скрытых способах управлении социальными процессами.
И в этом мире случайностей нет.
И каждый шаг оставляет след.
И чуда нет. И крайне редки совпадения.
И не изменится времени ход.
«Машина Времени»
Редакторы — читателю
Часть I. Холмс и Ватсон
  • Утро. Суббота. 22 сентября 2001 года. Лондон
Часть II. Расследование Ватсона
  • Вечер. 22 сентября. Русские «пикники»
  • 23 — 24 сентября. «Матрица»
  • 25 — 30 сентября. Книги Холмса
  • Вечер. 4 октября. Отель «Уолдорф» и «рейс 1812″
Часть III. Расследование Холмса
  • 22 — 27 сентября. Швейцария — Лихтенштейн (Цюрих — Вадуц — Женева)
  • 27 сентября — 4 октября. Испания. Мадрид — Эль-Эскориал
  • 5 — 7 октября. Египет. Каир
  • 8 — 12 октября. Индия. Бомбей — Путтапарти
Часть IV. Снова Холмс и Ватсон
  • Утро. Суббота. 13 октября. Лондон
  • О принципах тандемной деятельности

суббота, 9 февраля 2013 г.

Магия Пушкинского слова




Будущее русского языка. Мудрость языка. Русская цивилизация. А.С.Пушкин — носитель двух древних культур: русской и древнеегипетской. Страны арабского востока, Запад и Россия: общее и различия. Россия на перепутье. Религия — связь с Богом. Отличие хомо-сапиенс от других видов. Бог — не полицейский. Типы строя психики. Культура. Современные режиссёры. Человек. Вера в Бога и вера Богу. Христианство. Иисус Христос. Роман Булгакова «Мастер и Маргарита» — пятое Евангелие. Прогресс — что это? Бог с каждым говорит на языке жизненных обстоятельств. «Домик в Коломне» А.С. Пушкина. Толпа. Заслуга большевиков. Вторичность культуры по отношению к концепции. Толпо-«элитарная» пирамида. Евреи. Спецслужбы — перчатки на руках масонских лож. Концептуальная власть, её природа, как туда попасть. Методология освоения нового знания. Кодирующая педагогика. Дети в школе. Влияние методологии на успехи учащегося. Закон времени. Апокалипсис. Два уровня психики: сознание и подсознание. Русский язык — объединяющий язык. Ритмика стихов Пушкина. В. Высоцкий.



Источник:  http://media-mera.ru/kob/zaznobin/magiia-pushkinskogo-slova

четверг, 7 февраля 2013 г.

Книга Юрия Жукова ГОРДИТЬСЯ, А НЕ КАЯТЬСЯ! Правда о сталинской эпохе.Глава 1.



Юрий Жуков 
ГОРДИТЬСЯ, А НЕ КАЯТЬСЯ! 
Правда о сталинской эпохе


Глава 1 
Россия и СССР. Тайны власти


Так был ли «Заговор Тухачевского»?[1]

Историки уже давно занимаются изучением того мрачного и кровавого периода нашей истории, который начался с убийства Кирова и завершился принятием трех постановлений СНК СССР и ЦК ВКП(б) и циркулярной телеграммой Молотова и Сталина, фактически остановивших вакханалию массовых репрессий в ноябре 1938 г. Начнем с того, что самым важным остается вопрос: почему именно выстрел в Смольном 1 декабря 1934 г. стал, как принято считать, поводом для начала устранения Сталиным своих политических противников, в том числе и высшего комсостава РККА?
Если принять во внимание то, на чем даже сегодня упорно настаивают все последовательные антисталинисты безотносительно своей нынешней партийной принадлежности, а именно патологические черты характера Сталина, его постоянный и безосновательный страх за свою жизнь, то следует оценить два события, которые часто описываются публицистами, но полностью игнорируются историками. Два события, позволявшие Сталину начать ликвидацию своих противников более чем на год раньше выстрела Николаева.
18 августа 1933 г. у Сталина начался очередной отпуск, который он решил использовать для ознакомительной поездки по стране. Из Москвы он выехал поездом, в вагоне «особой нормы», в Нижний Новгород. Там пересел на теплоход «Клара Цеткин» и направился к Сталинграду. Четыре дня путешествия в компании с К.Е. Ворошиловым, А.А. Ждановым и начальником оперативного отдела ОГПУ К.В. Паукером пролетели незаметно. Столь же приятной оказалась и поездка автомобилем от Сталинграда до Сальска с посещением воинской части и конного завода, где в роли хозяина выступал инспектор кавалерии РККА С.М. Буденный. От Сальска через Тихорецкую до Сочи Сталин и Ворошилов снова ехали поездом.
25 августа, в 23 часа 55 минут, они прибыли в Сочи, а спустя примерно час выехали на «бюике» Сталина на одну из правительственных дач — «Зеленую рощу» близ Мацесты. Но при проезде через небольшой Ривьерский мост в самом центре Сочи произошло то, что ныне на милицейском языке именуется дорожно-транспортным происшествием. На «бюик», в котором сидели Сталин с Ворошиловым, налетел грузовик. Охрана, находившаяся во второй машине, немедленно открыла стрельбу. Испуганный более других всем происходившим шофер грузовика — некий Арешидзе, изрядно выпивший перед злополучным рейсом, тут же скрылся. После непродолжительной задержки Сталин и Ворошилов поехали дальше, а на следующее утро в Сочи были приняты экстраординарные меры: по улицам было расклеено постановление горисполкома, ужесточившее правила дорожного движения, а все без исключения шоферы обязаны были незамедлительно пройти перерегистрацию и заодно дать подписку о том, что готовы нести самую строгую ответственность за любые нарушения новых правил.
Месяц спустя, 23 сентября, Сталин, уже перебравшийся на другую дачу — «Холодную речку» близ Гагры, решил совершить морскую прогулку. В 13 часов 30 минут катер «Красная звезда» отвалил от причала и взял курс на юг к мысу Пицунда, где Сталин и сошел на берег. После пикника он отправился назад, но разыгравшаяся непогода, поднявшая сильную волну, затянула возвращение на два часа. Уже при подходе к Гагре, примерно в 17 часов, катер был внезапно обстрелян с берега из винтовки. Однако пули легли в воду, и на борту никто не пострадал.
Поздним вечером из Тбилиси в Пицунду прибыли Берия и Гоглидзе, которые, согласно бытующей и поныне легенде, якобы инсценировали это покушение, чтобы Берия смог прикрыть собою любимого вождя и доказать тем самым свою безграничную ему преданность. На деле же Берии пришлось доказывать свою непричастность к этому инциденту и вместе с Гоглидзе и Власиком, отвечавшим в то время за охрану высших должностных лиц страны, отдыхавших на Черноморском побережье Кавказа, проводить расследование случившегося. Спустя два дня до истины удалось докопаться. Установили, что была допущена преступная небрежность: пограничный пост не был информирован о задержке катера, и командир отделения Лавров, проявив излишнюю инициативу, сделал положенные по уставу три предупредительных выстрела по неожиданно появившемуся в закрытой зоне «неизвестному» кораблю.
Как ни странно, Сталин даже не пытался представить все случившееся как возможные террористические акты и не вмешивался в ход расследования. Однако он коренным образом изменил свое отношение к такого рода событиям после убийства Кирова, да и то далеко не сразу. К такому выводу заставляют прийти весьма существенные факты, не привлекшие внимания ни одной из трех специальных комиссий, создававшихся ЦК КПСС для расследования обстоятельств смерти Кирова.
Факт первый. Ровно через пятнадцать минут после рокового выстрела в Смольном, когда сам убийца, Николаев, еще находился в глубоком обмороке, на Литейном, 4, — в управлении НКВД по Ленинграду и Ленинградской области — начался допрос его жены, Милды Драуле, которая, по одной из версий, была в близких отношениях с Кировым и 1 декабря тоже находилась в Смольном. Почему это было сделано и что рассказала чекистам несчастная женщина, до сих пор неизвестно.
Факт второй. Допросы Николаева начались поздно вечером 1 декабря, только после того, как за два с лишним часа врачи сумели вывести его из коматозного состояния. Поначалу допросы вел сам начальник управления НКВД по Ленинграду и области Ф.Д. Медведь, понуждавший убийцу признать, что стрелять в Кирова его заставила неудовлетворенность своей жизнью. Только это и ничто другое. Однако Николаев не подписал ни одного протокола допросов 1 и 2 декабря.
Факт третий. После суточного перерыва (можно лишь предполагать, для чего его использовали), уже после приезда в Ленинград Сталина, ведение допросов передали Я.С. Агранову — первому заместителю наркома внутренних дел. Тот сначала настойчиво внушал Николаеву, что его вынудили совершить убийство Кирова троцкисты в политических целях, а затем заставил убийцу признать, что «направляли» его зиновьевцы.
Факт четвертый. Уже после появления закрытого письма ЦК ВКП(б) от 18 января 1935 г. «Уроки событий, связанных со злодейским убийством С.М. Кирова», в закрытом письме по НКВД от 26 января нарком Г.Г. Ягода отмечал: и в ленинградском управлении наркомата, и в самой службе охраны, являвшейся тогда частью оперативного отдела ГУГБ, царили «преступная бездеятельность», «благодушие», «самоуспокоенность». И если бы, делал вывод Ягода, служба охраны действовала «строго по инструкции», то убийства не произошло бы.
Теперь об ином аспекте данной проблемы. Начиная с широко освещавшегося в печати первого открытого процесса над Зиновьевым и Каменевым (15–16 января 1935 г.), на протяжении двух последующих лет, когда осуществлялись аресты большинства представителей «ленинской гвардии» и начались повторный процесс над Каменевым (10 июля 1935 г.) и большой процесс над «троцкистко-зиновьевским центром» (19–24 августа 1936 г.), всем, кого уже судили и кого лишь допрашивали после ареста, предъявлялось одно и то же обвинение: подготовка терактов против руководителей партии и правительства. Если учесть, что именно тогда политический терроризм, проводимый нацистской Германией, стал страшной реальностью, оказывая необходимое Гитлеру воздействие на ситуацию в Европе (убийства румынского премьера Иона Дука, австрийского канцлера Дольфуса, югославского короля Александра, французского министра иностранных дел Жана Барту), то обвинения, предъявленные представителям «правой» и «левой» оппозиций в ВКП(б), требовали незамедлительного принятия соответствующих мер в самом НКВД. Однако практически два года после убийства Кирова служба охраны высших должностных лиц СССР оставалась без изменений.
Она была образована в октябре 1920 г. как специальное отделение при президиуме коллегии ВЧК и насчитывала всего 14 сотрудников, которыми до 1928 г. руководил А.Я. Беленький. В 1930 г. спецотделение (к тому времени немногим более 100 человек) вошло в состав оперативного отдела ОГПУ — НКВД, получив в качестве шефа (по совместительству) К.В. Паукера. Численный рост сотрудников объяснялся просто: если в конце 1920 г. они должны были обеспечивать безопасность только Ленина, Троцкого и Дзержинского, то к середине 30-х гг. охраняли уже пятнадцать членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК ВКП(б) (они же были и руководителями СНК СССР). И только с приходом на пост наркома внутренних дел Ежова 28 ноября 1936 г. в структуре ГУГБ образовали самостоятельный, состоявший из 24 отделений отдел охраны, начальником которого назначили все того же К.В. Паукера.
Единственной структурой, также связанной с охраной, но не только и не столько высших должностных лиц страны, сколько ЦИК СССР, ВЦИК, СНК СССР и РСФСР, на которой незамедлительно отразилось убийство Кирова, стало управление коменданта Московского Кремля (УКМК). Созданное в марте 1918 г., сразу же после переезда советского правительства из Петрограда в Москву, оно находилось в своеобразном двойном подчинении. Юридически оно подчинялось президиуму ВЦИК (затем ЦИК СССР) в лице А.С. Енукидзе, фактически — Реввоенсовету республики (затем наркомату обороны). При этом все сотрудники УКМК были военнослужащими, а не чекистами. И только 14 февраля 1935 г. в УКМК ввели дополнительную должность — второго заместителя коменданта по внутренней охране — сотрудника НКВД, подчинявшегося все тому же Паукеру. Лишь год спустя, 28 января 1936 г., УКМК передали из НКО в НКВД на правах отдела ГУГБ, подчинив напрямую наркому Ягоде.
Заслуживает самого пристального внимания и судьба того, кто пятнадцать лет был комендантом Кремля, — Р.А. Петерсона — человека, бесспорно, близкого Троцкому. В годы Гражданской войны он был начальником сводного отряда (личной охраны) Троцкого и знаменитого бронепоезда председателя Реввоенсовета. Затем, в апреле 1920 г., Петерсона по требованию Троцкого назначили комендантом Кремля вместо уволенного «по собственному желанию» П.Д. Малькова. Заметим, что свой важный пост Петерсон потерял не из-за близости к Троцкому, и не тогда, когда практически всех видных троцкистов в административном порядке отправили в ссылку, а семь лет спустя, в апреле 1935 г., когда КПК ВКП(б) вынес ему выговор «за отсутствие большевистского руководства подчиненной комендатурой». Приказом по личному составу НКО Петерсона перевели из Москвы в столицу УССР, назначив помощником командующего войсками Киевского военного округа по материальному обеспечению.
У читателя, наверное, давно уже возник вопрос: а какое все это имеет отношение к разгадке дела Тухачевского? Как покажут факты, о которых речь пойдет ниже, — самое прямое.
Более чем запоздалые меры по усилению охраны руководителей партии и государства заставляют нас признать два весьма существенных обстоятельства. Во-первых, начиная массовые политические репрессии и использовав в качестве предлога для этого убийство Кирова, ни Сталин, ни его ближайшие сподвижники не верили в те обвинения, которые сами же предъявляли своим противникам. Во-вторых, они явно не беспокоились за свою безопасность и не опасались терактов как результата «левого», «правого» или «лево-правого» заговора, который угрожал бы их положению. И все же один «заговор» Сталина действительно беспокоил. В самом начале 1935 г. он получил донос от одного из очень близких к нему людей, поверил ему и поручил расследование дела, вскоре получившего кодовое название «Клубок», персонально Г.Г. Ягоде.
Согласно доносу, комендант Кремля Петерсон совместно с членом президиума и секретарем ЦИК СССР А. С. Енукидзе при поддержке командующего войсками Московского военного округа А.И. Корка из-за «полного расхождения» со Сталиным «по вопросам внутренней и внешней политики» якобы составили заговор с целью отстранения от власти Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Орджоникидзе. Они намеревались затем создать своеобразную военную хунту, выдвинув на роль диктатора замнаркома обороны М.Н. Тухачевского или В.К. Путну — тогда военного атташе в Великобритании. Арест высшего руководства страны предполагалось осуществить силами кремлевского гарнизона по приказу Петерсона на квартирах «пятерки», или в кабинете Сталина во время какого-нибудь заседания, или — что считалось наилучшим вариантом — в кинозале на втором этаже Кавалерского корпуса Кремля. Участники «заговора» якобы считали, что для проведения переворота потребуется не более 12–15 человек, но абсолютно надежных и готовых на все.
Результаты еще не самого следствия, которое только начали, а лишь доноса не заставили себя ждать. Уже 3 марта 1935 г. со всех постов был снят Енукидзе, а в начале июня на Пленуме ЦК ВКП(б) его вывели из состава ЦК и исключили из партии. Затем был переведен в Киев Петерсон, а еще через три месяца, 5 сентября, решением Политбюро, внесенным только в «особую папку», освободили от должности командующего МВО Корка, назначив его начальником Военной академии имени Фрунзе. Примерно тогда же его заместителя Б.М. Фельдмана перевели в центральный аппарат НКО, подальше от подчиненных ему тогда воинских частей, а командующего ПВО РККА М.Е. Медведева, на чью весьма косвенную причастность к заговору донос только намекал, вообще отправили в отставку. На этом в 1935 г. первое действие драмы «Клубок» завершилось, хотя вслед за ним и последовала весьма странная интермедия — мало кем ныне вспоминаемое фиктивное дело «контрреволюционной террористической группы в Кремле»: процесс 10 июля 1935 г. над Л.Б. Каменевым, его женой (сестрой Троцкого) О.Д. Каменевой — в прошлом заведующей театральным отделом Наркомпроса, а потом председателем ВОКС, братом Каменева — Розенфельдом, заведовавшим кремлевской библиотекой, а также неким Чернявским — единственным, приговоренным к расстрелу, и еще 35 мелкими служащими различных кремлевских учреждений, признанными «участниками» террористической группы.
До поры до времени основных фигурантов по делу «Клубок» не трогали. Всерьез занялись ими только в начале 1937 г., т. е. уже после того, как Ежов сосредоточил в своих руках поистине огромную власть. Первым 11 февраля 1937 г. арестовали руководителя «заговора» А.С. Енукидзе. Это произошло в Харькове, где он тогда работал в скромной должности. 29 марта вслед за ним взяли Г. Г. Ягоду — уже как руководителя самостоятельного «заговора в НКВД», стремившегося затянуть расследование по делу «Клубок». 27 апреля в Киеве арестовали Петерсона. И вот тогда-то произошло самое загадочное. Уже в момент обыска Петерсон написал покаянное письмо на имя Ежова. Он добровольно признался и в самом «заговоре», в своем активном участии в нем, заодно назвав всех «соучастников» — Енукидзе, Корка, Тухачевского и Путну.
С этого момента следствие, а вместе с ним и аресты новых лиц пошли одновременно по трем линиям. По делу «Клубок» проходили Енукидзе, Петерсон, Корк, Медведев, Фельдман, Тухачевский, Путна и Якир, при котором последние два года служил Петерсон. В «заговоре в НКВД» оказались замешанными бывший нарком Г.Г. Ягода, его заместитель Г.Е. Прокофьев, начальник особого отдела ГУГБ М.И. Гай (призванный по должности обеспечить лояльность армии), начальник отдела охраны К.В. Паукер, его заместитель по оперативному отделу З.И. Волович. По делу о «военном заговоре» арестовали еще в августе 1936 г. В.М. Примакова и В.К. Путну, а в конце мая 1937 г. — М.Н. Тухачевского, И.Э. Якира, И.П. Уборевича, М.Е. Медведева, Б.М. Фельдмана, А.И. Корка, Я.Б. Гамарника. И здесь бросается в глаза одна, казалось бы, странная деталь: большинство военачальников проходило одновременно по двум, вроде бы не связанным между собой (если верить официальной версии) «делам». Чем это было вызвано? Невольно напрашивается самое простое объяснение. Процесс над высшим комсоставом РККА мог служить своеобразным прикрытием иного расследования, которое велось в «особом порядке» и в полной тайне. Подтверждением тому служит хотя бы то, что, рассказывая о раскрытии «заговора» в НКО, Ворошилов и Сталин почему-то сочли необходимым (либо просто проговорились) упомянуть Енукидзе. Случайность?
Таковы факты. Однако и они не позволяют сделать окончательных выводов. Ведь мы до сих пор лишены возможности познакомиться с документами, хранящимися в Президентском архиве и в ЦА ФСБ, все еще остающимися под грифом «совершенно секретно». Помогут ли они прояснить проблему, если их когда-нибудь сделают доступными исследователям? Честно говоря, даже в этом приходится сомневаться. Ведь некоторые документы в свое время были уничтожены (пример тому — 130 листов, изъятых «по акту» из дела Енукидзе), а иные никогда и не существовали, поскольку многие решения принимались устно и никогда не фиксировались.
И все же оснований для пессимизма нет. Ведь существуют и иные пути расследования исторических тайн. Но для этого нужно резко расширить область поисков. И главное — решительно отказаться от ставших традиционными представлений, порожденных «секретным» докладом Хрущева на XX съезде КПСС и разоблачениями, сделанными на XXII съезде КПСС, ставшим всего лишь новой формой непрекращавшейся политической борьбы за власть, за монопольное право узкого руководства решать судьбы страны.
До сих пор, рассматривая проблему массовых репрессий (в том числе и в РККА), подавляющее большинство историков объясняло происходившее в 1934–1938 гг. маниакальной подозрительностью Сталина, его садистскими наклонностями. К этому добавляли личностные характеристики Ягоды, Ежова, а потом и Берии. Поступать так было очень удобно, ибо, найдя нескольких виноватых, можно было сделать их, и только их, ответственными за страшную трагедию нашей страны. Поэтому при обращении к событиям 1934–1938 гг. все внимание до сих пор концентрировалось лишь на самих репрессиях — числе жертв, незаконности методов ведения следствия, описании бесчеловечных условий, существовавших в ГУЛАГе. Жизнь же страны во всей ее полноте и многообразии сознательно исключалась из исторического контекста. А ведь с этим исчезает и наиболее плодотворная методика — системный анализ, предусматривающий выявление, сопоставление и поиск взаимосвязи всех без исключения фактов в их максимально возможной полноте. Между тем, по моему твердому убеждению, только обращение к анализу внешней и внутренней политики СССР даст нам возможность приблизиться к истине.
Теперь позволю себе перейти к основному — к собственной контргипотезе, к тому, что, по-моему, и породило события 1934–1938 гг.
27 марта 1933 г. Япония, ссылаясь на несогласие с выводами комиссии Литтона, признавшей незаконной оккупацию японскими войсками Маньчжурии и создание там марионеточного образования Манчжоу-го, демонстративно вышла из Лиги Наций. Семь месяцев спустя аналогичное решение приняла и нацистская Германия. Правда, она мотивировала свой поступок довольно своеобразно — отказом Лиги Наций отменить военные статьи Версальского договора. Все это принципиально изменило ситуацию в мире и изменило к худшему, продемонстрировав явную агрессивность Японии и Германии, их готовность противопоставить себя мировому сообществу и решимость пойти на все, вплоть до развязывания новой мировой войны. Для Советского Союза это создавало угрозу военного нападения, причем возможно сразу и с запада, и с востока.
26 января 1934 г. было подписано германо-польское соглашение, зафиксировавшее отказ Варшавы от ориентации на Париж, отход от Локарнского договора 1925 г., включавшего в себя и франко-польские взаимные гарантии, обеспечивавшие их границы с Германией. Для СССР германо-польское соглашение было чем-то гораздо большим, нежели крах Версальской системы. Оно означало, что наиболее протяженный участок советской западной границы в любой момент мог стать воротами для немецкой агрессии, ибо ни Гитлер, ни его партия не скрывали своего воинствующего антибольшевизма и стремления любой ценой возобновить «дранг нах остен» ради расширения «жизненного пространства» Германии.
Первой на кардинально изменившуюся ситуацию отреагировала Франция, предложившая Германии вернуться в Лигу Наций. Однако Берлин 16 апреля ответил на это практически отказом, обусловив принятие парижских рекомендаций согласием всех великих держав на увеличение численности вермахта со 100 до 300 тыс. человек. Обострение положения, растущая агрессивность Берлина и нежелание Лондона вмешиваться в события на континенте вынудили главу французского правительства Думерга и министра иностранных дел Барту выступить с идеей создания Восточного Локарно — сугубо оборонительного, в рамках Лиги Наций, союза Франции с Польшей, Чехословакией, Румынией и Югославией при непременном участии СССР. Москва, достаточно трезво оценив и положение в Европе, и свою обороноспособность, выразила полное согласие с предложением Парижа. 18 сентября СССР при поддержке Франции официально вступил в Лигу Наций. И все же план Думерга — Барту так и не стал реальностью. 28 сентября Варшава объявила о нежелании участвовать в Восточном Локарно. Мало того, Польша прозрачно намекнула на свое одобрение возможного раздела Чехословакии между Германией и Венгрией.
Новая расстановка сил на международной арене привела к расколу политиков Франции, Великобритании, Румынии и Югославии на тех, кто готов был попустительствовать Германии, уже открыто заявившей о своих притязаниях на Австрию и Чехию, ради того, чтобы любой ценой (но, разумеется, за чужой счет) избежать участия в войне, и на тех, кто пытался противостоять агрессивным замыслам Берлина и создать для этого систему коллективной безопасности, заключив для начала франко-чехословацкий, франко-советский и советско-чехословацкий пакты.
Нет никаких оснований категорически утверждать, что подобный раскол не затронул и советское руководство, разделив его на сторонников и противников системы коллективной безопасности, сохранения или расторжения десятилетних дружественных отношений с Германией. Для такого раскола была и еще одна потенциальная причина, связанная с намерениями Сталина, Молотова и некоторых других членов Политбюро отказаться от прежней Конституции, провозглашавшей диктатуру пролетариата, лишение гражданских прав значительной части населения страны по классовому принципу и многоступенчатую систему выборов, а в итоге — противостояние СССР всему миру капитализма. И далеко не случайно, что проявились эти разногласия именно в первой половине 1934 г., в частности в дискуссии с Зиновьевым на страницах журнала «Большевик».
Большевики из «ленинской гвардии», большевики-«фундаменталисты» не могли легко отказаться от своих убеждений и приверженности марксистско-ленинской доктрине. А толчком для размежевания внутри политической элиты СССР должно было послужить вступление Советского Союза в Лигу Наций, стремление заключить оборонительные договоры с Францией и Великобританией против союзника СССР со времен Рапалло — Германии.
Как можно полагать, совсем не случайно выступление Молотова 1 февраля 1935 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) о необходимости создать новую Конституцию последовало только после первого процесса над Каменевым и Зиновьевым. Процесса, который ограничился (как, впрочем, и второй процесс над Каменевым в июле того же года) весьма мягким приговором. Скорее всего, такая мера должна была послужить предупреждением всем, кто готов был выступить против смены курса страны. Добавим к этому еще один факт. Последний, VII, конгресс Коминтерна состоялся в августе того же 1935 г. и призвал коммунистов отказаться от самоизоляции, перейти к тактике широких народных фронтов с участием не только социал-демократов, но и вообще всех без исключения антифашистов. Но произошло это лишь после того, как были заключены договоры СССР с Францией (2 мая 1935 г.) и с Чехословакией (16 мая), а также после переговоров, которые вели в Париже В.П. Потемкин, а в Москве с прибывшим с официальным визитом новым премьером Франции Лавалем И.В. Сталин, М.М. Литвинов, К.А. Уманский (небезынтересная деталь: трех названных советских дипломатов репрессии, вскоре обрушившиеся на НКИД, не затронули).
Нельзя исключить, но пока только как возможную версию, что открытые политические «московские» процессы 1935–1938 гг. стали варварской, азиатской формой разрешения реальных, хотя и до предела скрытых разногласий в среде советского руководства по вопросам внешней и внутренней политики. Уж слишком очевидны временные совпадения репрессий, «московских» процессов, подготовки и принятия «сталинской» Конституции и попыток создания системы коллективной безопасности. Напомним, что и создание службы охраны произошло накануне принятия новой Конституции, а это значит, что именно в это время высшее руководство партии и государства почувствовало реальную угрозу своему положению, а может быть, и жизни.
Разумеется, данная гипотеза нуждается в серьезной проверке на базе новых документов. При этом необходимо отрешиться от использования таких понятий, как «заговор», «подготовка переворота», «подготовка терактов», «шпионаж», «диверсии» и т. п.
Мне представляется, что версия о каком-то особом «заговоре Тухачевского» неубедительна. Как показано в книге В.З. Роговина «1937» (с. 364–375), у Сталина было достаточно причин для чистки комсостава РККА и без всякого «заговора» (известная независимость высших красных командиров от сталинского диктата, наличие среди них многих бывших сторонников Троцкого, разногласия по поводу советской военной доктрины, отношение к наркому Ворошилову, зависть Сталина к Тухачевскому и т. д.). Кроме того, трудно предположить, что в ходе «чистки» не было бы выявлено каких-либо фактов, связанных с «заговором», если бы он действительно существовал, так как переворот в Кремле требовал участия десятков и сотен людей. Я уже не говорю о чисто технических трудностях устранения диктатора при существовавшей тогда системе его охраны.

Хозяин демократии[2]

Первые альтернативные выборы в СССР должны были состояться в 1937 году. Но инициатива Сталина обернулась массовыми репрессиями.
Экономический кризис, обрушившийся на мир в октябре 1929 г., не только бросил Германию во власть нацизма, но и превратил в утопию твердое убеждение коммунистов-ортодоксов, что пролетарская революция обязательно победит в промышленно развитых странах Европы. К сожалению, новую международную ситуацию в Советском Союзе осознали очень немногие. Прежде всего те, кого недавний вождь Коминтерна Григорий Зиновьев и его соратник Лев Каменев называли «центристской группой» — Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе. Да еще и убежденные их идеологические союзники — нарком иностранных дел Литвинов, Прокурор Союза ССР Вышинский.
Сталин и его окружение весьма своевременно, как показали последующие события, осознали пагубность продолжения прежнего левого курса. Исходили они в своих оценках и прогнозах не из умозрительных построений, выводимых из теории марксизма, а основывались на очевидных фактах. Знали по личному опыту: большевистская партия весьма своеобразна, отличается от парламентских партий. Она создавалась в условиях подполья с одной-единственной задачей: захватить власть и удержать ее в жестокой борьбе с противниками. Отсюда-то и все три программы партии, и ее устав с беспрекословной дисциплиной, так называемым «демократическим централизмом». И другая основа основ: «жесткая вертикаль» партийной структуры. Все это имело смысл сохранять в неприкосновенности лишь до тех пор, пока теплилась надежда на скорый приход мировой пролетарской революции. Рассматривали большевистскую партию СССР исключительно как «штаб», «арсенал» все той же мировой революции. Не столько подменяли Коминтерн, сколько действовали только для него, во имя его.
Теперь же, трезво осознав нереальность победы пролетариата в развитых европейских странах, во всяком случае, в ближайшие десятилетия, прагматическая «центристская группа» Сталина оказалась перед необходимостью реформировать партию коренным образом, поскольку она не соответствовала задачам мирного строительства.
Заодно следовало освободиться и от партократии — первых секретарей крайкомов, обкомов, ЦК нацкомпартий. Все эти истинные революционеры обладали одним недостатком, ранее не игравшим особой роли, но теперь ставшим решающим: почти никто из них не имел даже среднего образования. Они обладали практически неограниченными полномочиями в подведомственных краях и областях. Почти сразу же эти первые секретари чуть ли не автоматически стали и членами высшего органа партии, ее Центрального Комитета.
Полуграмотные, они брались руководить строительством металлургических комбинатов, тракторных, автомобильных, авиационных заводов и их пуском. Их промахи всегда можно было переквалифицировать в уголовно наказуемую преступную халатность.

Первый ход Сталина

Поворот предстоял слишком крутой. Поэтому сталинская группа растянула информационную подготовку политических реформ чуть ли не на 2 года. Да и начала с самого очевидного.
Уже с XVII съезда ВКП(б), состоявшегося в январе 1934 г., центристы не уставали твердить: да, Советский Союз уже не тот, каким был всего десять лет назад. Действительно, в стране произошли чуть ли не тектонические сдвиги. Но цель — социализм — все еще достаточно далека. К тому же возникла реальная угроза войны на два фронта. На Западе — с нацистской Германией. На Востоке — с Японией, которая оккупировала китайскую Маньчжурию и вышла к советской границе. Сталину было очевидно, что воевать в одиночку Советский Союз не сможет. А потому необходимо срочно было найти союзников. Разумеется, среди тех западных демократий, которым Германия и Япония также угрожают.
В январе 1934 г. все советские газеты поместили заявление Сталина о том, что СССР готов вступить в Лигу Наций. Ту самую, которую совсем недавно он же вслед за Лениным, Троцким, Зиновьевым, Бухариным клял как «замаскированный союз великих держав, присвоивших себе право распоряжаться судьбами более слабых народов».
Почти одновременно, на XVII съезде в отчетном докладе, Сталин неожиданно произнес немыслимую прежде, воистину крамольную для большевика фразу: «Мы ориентировались в прошлом, ориентируемся в настоящем на СССР и только на СССР». Правда, «прошлое» здесь было явно риторическим приемом. Всем слишком хорошо была известна интернационалистская ориентация страны на пролетарскую революцию.
Раньше сказать так мог лишь антикоммунист.
Ответ на вызов последовал лишь через полгода, да еще и в довольно завуалированной форме. Журнал «Большевик» опубликовал в августовском номере статью Зиновьева, десять лет возглавлявшего Коминтерн. Григорий Ефимович открыто не опровергал взглядов Сталина. Поступил иначе. Он утверждал: «Предотвратить новую войну может только победа пролетарской революции». И пояснил, что начнется она в ближайшее время. Во Франции. И чуть ли не мгновенно перекинется в Англию, Германию, Австрию. Потому и не нужно бороться против угрозы войны с помощью дипломатии, модернизируя вооружение СССР. Следует всемерно поддерживать, постоянно усиливая, подпольную работу Коминтерна.
Вот теперь-то у партии появилась возможность выбора. Вся целиком или силами лишь влиятельной группы она могла поддержать одно из двух предложений. Разумеется, с непременными «оргвыводами» — устранением из политической жизни либо Сталина, либо Зиновьева. Но партия, вернее — партократия, промолчала.
Переход Рубикона
Верно расценив молчание, Сталин сделал следующий ход. В октябре 1934 г. СССР вступил в Лигу Наций. А спустя два месяца гражданам Советского Союза было сообщено о начале переговоров с Францией и Чехословакией о заключении Восточного пакта — антигерманского оборонительного союза, к которому, как предполагали в Париже, Праге и Москве, в ближайшее время присоединится и Великобритания. И по составу участников, и по целям Восточный пакт ничем не отличался от Антанты, которая в свое время предприняла интервенцию против революционной республики.
Во внутренней политике для сталинской группы на очереди стояло реформирование политической системы. Для начала — кардинальный пересмотр Конституции. Не просто Основного закона страны, но еще и образца того строя, который после победы пролетарской революции должен восторжествовать во всем мире. Во всяком случае, так полагал Бухарин.
В мае 1934 г. Сталин обратился к секретарю президиума Центрального исполнительного комитета (ЦИК) СССР Енукидзе с просьбой подготовить проект «изменений и дополнений Конституции», в котором потребовал устранить все то, что пропагандировалось как суть советской системы, ее отличие от буржуазного парламентаризма: привилегированные права рабочих по сравнению с крестьянами, существование «лишенцев» — лиц, лишенных избирательных прав из-за своего происхождения (дворяне, дети жандармов, генералов) либо социального положения (нэпманы, кулаки, священнослужители). Взамен же ввести систему всеобщих, равных, прямых, тайных выборов.
Таких, которых еще не знала страна. Ни до, ни после революции.
Енукидзе обманул доверие. Затягивал выполнение поручения. И представил свой вариант проекта только в январе 1935 г. Пошел в нем лишь на введение выборов прямых и равных. Не более. Вынудил тем Сталина обратиться за помощью и поддержкой к Молотову.
Вячеслав Михайлович не подвел. В день открытия VII съезда Советов СССР он заявил о необходимости «сотрудничества двух противоположных систем». А накануне завершения работы съезда, 6 февраля 1935 г., сказал о самом важном — о предстоящем радикальном пересмотре Конституции, включая и избирательную систему, и избрании в ближайшем будущем на ее основе «советских парламентов в союзных республиках и общесоюзного советского парламента». Разумеется, путем всеобщих, равных, прямых и тайных выборов.
И вновь молчаливое большинство, партократия, не решилось выступить против. Согласилось сформировать конституционную комиссию, и только.
5 марта 1936 г. советские газеты опубликовали интервью, которое Сталин дал известному американскому журналисту Рою Говарду. В ответ на вопрос, может ли новая избирательная система изменить положение, коли в СССР всего одна партия, он сказал: «Избирательные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные беспартийные организации… Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти».
Такого объяснения оказалось достаточно, чтобы до смерти напугать партократию.
Поражение Сталина
В мае 1936 г. новый вариант Конституции был готов. Он разительно отличался от прошлого Основного закона, принятого в 1924 г. В проекте отсутствовала та самая пресловутая преамбула, которая предельно открыто выражала леворадикальный курс страны и противопоставляла СССР всем остальным государствам. Она гласила: после Октября мир распался на два враждебных лагеря — социализма и капитализма; они непременно сойдутся в вооруженной борьбе, что неминуемо завершится созданием мировой Социалистической Советской Республики. Это положение исчезло. Зато появились иные выражавшие суть политических реформ Сталина. Прежде единая, одновременно законодательная и исполнительная, власть делилась на две ветви: законодательную — на высшем уровне ее представлял Верховный Совет СССР, который формировал подотчетное ему правительство, и исполнительную. Слово «социалистический» использовалось всего лишь в трех статьях, компартия упоминалась только раз, да и то в 126-й статье — как «ядро» организаций трудящихся. Зафиксировал проект и новые принципы избирательной системы.
Дело оставалось за «малым». Сначала принять новую Конституцию, а затем в полном соответствии с мировой практикой и закон о выборах. Партократия — ЦК в полном составе, подавляющая часть съезда Советов — не голосовала «против», не возражала, не сопротивлялась. Просто объявила «итальянскую забастовку»: затягивала окончательное решение как могла. На Пленуме, собранном в июне 1936 г., очень ловко отклонила настойчивое пожелание Сталина и Молотова собрать для принятия Конституции съезд Советов в октябре — не позже ноября, утвердить закон о выборax и провести выборы в Верховный Совет в декабре того же года. Сталину и Молотову объяснили, что осенью нужно собирать урожай, а не обсуждать проект Конституции.
Чрезвычайный VIII съезд Советов открылся в конце ноября. Текст Основного закона практически не обсуждали. Просто проголосовали «за». Насторожились, только когда Молотов стал разъяснять суть предстоящих выборов. Оказалось, что новая избирательная система должна выдвинуть «новые силы на смену отсталым обюрократившимся элементам». Более того, «при новом порядке выборов не исключается возможность выборов кого-либо и из враждебных элементов, если там или тут будет плоха наша агитация и пропаганда… Но и эта опасность в конце концов должна послужить на пользу дела».
5 декабря 1936 г. новая Конституция была принята, но вопрос о дате принятия закона о выборах и дате их проведения повис в воздухе. Партократия поняла, что согласие на альтернативные, или, как их тогда называли, состязательные, выборы грозит ей потерей позиций. Мало того, по неписаным правилам лишение мандата депутата Верховного Совета означало освобождение от партийной должности.
В том, что все будет происходить именно так, уже не оставалось сомнений. Ведь не случайно же Жданов на очередном Пленуме в феврале 1937 г. предупредил: «Наши партийные органы должны быть готовы к избирательной борьбе. При выборах нам придется иметь дело с враждебной агитацией и враждебными кандидатами… Тайное голосование представляет гораздо более широкие возможности отвода нежелательных и неугодных с точки зрения масс кандидатур, чем это было до сих пор». Да еще Сталин прямо заявил на Пленуме: «У нас некоторые товарищи думают, что если он нарком, то он все знает. Думают, что чин сам по себе дает очень большое, почти исчерпывающее знание. Или думают: если я член ЦК, стало быть, не случайно я член ЦК, стало быть, я все знаю».
Теперь партократия больше не могла оттягивать принятие решения. С одной стороны, одобрение избирательного закона, предложенного от имени сталинской группы, было равносильно самоубийству. С другой — отклонить проект тоже было невозможно. Сталин уже продемонстрировал всем противникам политических реформ в ЦК, что их может ждать в подобном случае. Далеко не случайно открытие всех последних Пленумов сопровождалось ультимативными требованиями вывести из высшего органа партии без объяснения причин тех, кого уже арестовали.
Вполне возможно, такие подчеркнуто репрессивные действия Сталина и подсказали партократам идеальный выход из положения. Накануне закрытия Пленума первый секретарь Новосибирского обкома Роберт Эйхе обратился в Политбюро с просьбой. Напомнил, что на вверенной его попечению территории не так давно «вскрыта антисоветская контрреволюционная повстанческая организация». Выразил твердое убеждение — «арестовано меньшинство врагов». И просил разрешить ему создать «тройку», включающую его самого, прокурора области и начальника облуправления НКВД, дать им право судить и выносить смертные приговоры. Тем, мол, он и сможет обеспечить «свободное волеизъявление» во время предстоящих выборов.
Затем у Сталина в его кремлевском кабинете побывало еще девять первых секретарей. Судя по всему, они твердо заявили: без создания «троек», без массовых репрессий ни о каком одобрении избирательного закона не может быть и речи.
Сталин капитулировал, вынужден был согласиться с ультиматумом, ибо слишком хорошо понимал: в противном случае на трибуне Пленума появится кто-либо из уже обозначившей себя десятки — терять им было уже нечего — и объявит теперь не кого-либо, а его, Сталина, врагом народа. Предателем заветов Ленина и Октября. Оппортунистом, ревизионистом, наймитом империализма. А все присутствующие с облегчением одобрят такое предложение.
Сталин капитулировал. Хотя Пленум и утвердил все положения доклада Яковлева об изменениях в избирательной системе, альтернативные выборы уже ни при каких обстоятельствах состояться не могли. За следующие две недели первые секретари, поддержанные наркомом внутренних дел Ежовым, создали свои «тройки» по всей стране. И определили количество людей, которых намеревались репрессировать. Всего почти 200 тыс. человек, из которых следовало приговорить к расстрелу почти 70 тыс.! Самым кровожадным, как ни покажется сегодня это странным, оказался Хрущев. Буквально за несколько дней он удивительным образом сумел найти в Московской области свыше 40 тыс. «уголовников» и «кулаков». Под ними, несомненно, он подразумевал тех крестьян, которым вернули избирательные права, но которые не забыли, кто отдавал распоряжение об их аресте.
Так в стране воцарилась «ежовщина». Точнее, вторая Гражданская война, на этот раз развязанная партократией. Массовыми репрессиями она продемонстрировала населению, что их ждет при выдвижении собственных кандидатов в депутаты, в случае голосования против первых секретарей либо тех, кого выдвинут они.